Переломный момент для Индии — шанс для Кроули

Введение

Переломный момент для Индии – шанс для Кроули

У Инда – пробудишься ли, услышав зов?

Ты говоришь устами черных трупов,

Тебя снедают голод и холера,

Ростовщики и сборщики налогов.

Покинута в час пыток и забыта –

Булыжники остались вместо хлеба!

Из Carmen Saeculare

Алистер Кроули, 1900

В 1897 году, когда вся Британская империя отмечала бриллиантовый юбилей королевы Виктории, западную Индию охватил голод. Ожесточенный эпидемией бубонной чумы и других смертельных заболеваний, комиссар Уолтер Чарльз Рэнд прибег к радикальным мерам для предотвращения распространения инфекции. Войска уничтожали любую потенциально зараженную частную собственность и не считались с местными традициями. На фоне сообщений об изнасилованиях, разделения мужчин и женщин по чумным лагерям, чрезмерно усердные поиски вредили религиозным святыням. 22 июня в Пуне индийские революционеры, братья Чапекар, убили Рэнда и офицера армии Чарльза Эджертона Эйерста. Британское владычество в Индии достигло как пика, так и переломного момента.

Британская Ост-Индская компания — детище сначала португальской, затем голландской, позже французской компаний – в конечном итоге одержала победу над конкурентами за влияние на загнивающую, коррумпированную и периодически впадающую в анархию империю поздних Великих Моголов. Их завоевание Индии началось в 1526 году, когда страна и так уже была завоевана. Кампании по предотвращению изгнания французов из Мадраса и Бенгалии в 1751-1757 годов, возглавляемые Робертом Клайвом, оставили большую часть восточной Индии под британским контролем. В сентябре 1803 года война с оставшимися независимыми маратхами на западе достигла кульминации в захвате Дели императором Великих Моголов Шахом Аламом. Майкл Эдвардс описывал британские достижения: «Менее чем за восемьдесят лет компания торговцев из маленькой страны, расположенной в тысячах миль отсюда, сумела установить контроль над огромной империей». [1] Большая часть Индии теперь находилась под двойным управлением: Короны и Компании. Достижение полного контроля займет еще несколько десятилетий, поскольку в Синди, Пенджабе, Бирме и других местах будут вестись постоянные дорогостоящие войны.

Рассуждения Алистера Кроули в главе 34 его «Исповеди», касающейся психологии эффективного британского правления, раскрывает – иногда с нескрываемым сарказмом – то, что, по его мнению, было необходимо для управления Индией и, что особенно иронично, что требовалось британцам для сохранения господства:

Англия завоевала Индию, поняв образ мышления народа, установив свои собственные правила поведения и безоговорочно позволив туземцам сохранять свои традиции там, где они не противоречили воле завоевателей. Англия потеряет Индию, согласившись признать, что люди были завоеваны; вступая в споры; пытаясь найти ценность для неизмеримого. Индийская цивилизация намного превосходит нашу, и вступать в открытое противостояние – значит, заведомо обрекать себя на поражение. Мы завоевали Индию, противопоставив собственную иррациональную, фанатичную, жестокую мужественность этиолированной культуре.

Мы даже не можем утверждать, что нам не хватало пророка. Гений Редьярда Киплинга, каким бы эстетически отвратительным он ни был, разгадал тайны судьбы с безоблачной ясностью. Его истории и проповеди в равной степени основаны как на тупых, но неопровержимых документах, так и на интуитивном понимании важнейших фактов. Индией, как доказывает история, может управлять любая иностранная автократия, обладающая достаточным мужеством, чтобы отмахнуться от индуистской утонченности как от варварства и идти своим путем, невзирая на доводы разума. Но сама Индия всегда побеждала своих захватчиков – даруя им посвящение. Пока сахиб считает себя Всемогущим Богом, атрибуты Иеговы и вправду даруют ему невероятную силу. Мы утратили власть над Индией, потому что позволили усомниться в своем божественном праве.

Пословица гласит, что с глупостью бессильны бороться даже боги. Глупость сахиба во времена Николсона (Джон Николсон (1821-1857); солдат Ост-Индской компании и герой осады дели во время индийского мятежа 1857 года против британского правления – прим. авт.) довела Индию до бессилия. Но мы позволили образованному бенгальцу вторгнуться в Англию и заигрывать с нашими горничными в Эрлс-корте. Он вернулся в Калькутту, отверженный своей социальной системой, но покоривший английскую моду и женщин. Мы признали правомерным его притязания на конкуренцию, и наше наследие пало, как Церковь во времена, когда Лютер провозгласил право частной собственности.

Мы завоевали полуостров благодаря чистому моральному превосходству. Наше единство, наше самоуважение, наша смелость, честность и чувство справедливости вызывали удивление, восхищение и заставляли повиноваться тех, кто либо вообще не обладал этими качествами, либо обладал некоторыми из них, либо все-таки они были у него в достаточной мере, чтобы сделать их критериями права и власти.

Как я уже отмечал, наше согласие с безупречным научным аргументом о том, что цвет кожи человека может помешать ему быть компетентным в разного рода вопросах, выбило фундамент из-под структуры нашей власти… Индию можно было бы содержать в порядке даже сейчас, к ее собственному спасению и нашей огромной выгоде, если бы мы устранили европейских женщин и торговцев, конкурентов-валлахов, чиновников-ястребов и доверили управление страной группе «самураев», давших, подобно иезуитам, обет целомудрия и послушания, а также бедности и великолепия, в котором не должно быть ни толики личной гордости или потворства своим желаниям, но лишь репутации. Как и иезуиты, эти люди должны принести клятву никогда не возвращаться в Европу. Дееспособность таких менторов была бы гарантирована добровольным принятием этих условий. Они пользовались бы всеобщим уважением и абсолютным доверием. Им не понадобилась бы армия для подтверждения власти — все лучшие элементы Индии спонтанно объединятся, чтобы поддержать ее. И еще одно условие. Они должны быть защищены от вмешательства любой невежественной и безразличной палаты общин. Глупой бессердечности Индийского отделения следует опасаться не меньше, чем тупого сентиментализма сторонников «национальных целей», «народного братства» и всего подобного. [2]

Размышления Кроули не только многое говорят о его личной философии, но и показывают его проницательное ощущение, что британскому правлению в Индии приходит конец. Он видел и понимал знаки, указывающие на это. Точку зрения местных управленцев хорошо выразил историк Британской Индии Майкл Эдвардс: «Англо-индийская администрация была настроена на успешное, мирное и процветающее правление. Они совершили чудеса строительства, которые заложили основы современной Индии… но этим же они создали для себя замкнутое пространство, сознательно нацеленное на разделение правителей и подчиненных». [3] Даже после 1858 года, когда функции Ост-Индской компании перешли Короне, индийцам было запрещено занимать высшие административные должности, несмотря на заявление королевы Виктории после мятежа о том, что все ее подданные должны быть «беспристрастно допущены к нашей службе».

Доступ к управлению доминировал при создании Индийского национального конгресса в 1885 году (под влиянием теософов), в то время как отсутствие прогресса в этом отношении угнетало. Взгляды реформаторов расходились еще шире. В то время как лидер Конгресса среднего класса Гопал Кришна Гокхале выступал за постепенный прогресс в партнерстве с «гением британского народа», [4] религиозные националисты, вдохновленные в Бенгале государственным служащим (до 1891 года) Банким Чандрой Чаттерджи, который приравнивал любовь к стране любви к Богу, рассматривали правление как прелюдию к возрождению «индуистской Индии».

Бал Гангадхар Тилак (1856-1920), основатель Движения за независимость Индии, также выступал против Гокхале. Тилак вызывающе рассматривал бывшую независимость Маратхи как идеал и был заключен в тюрьму за подстрекательство к мятежу в 1897 году (по подозрению в использовании Бхагавад-Гиты для подстрекательства братьев Чапекар на убийство Рэнда). Радикально настроенная молодежь собиралась в тайные общества, выжидая возможности начать революцию. В 1905 году такая возможность представилась, когда Бенгалия разделилась, чтобы помочь мусульманскому большинству на востоке.

Кроули был свидетелем роста напряженности во время своего третьего визита в Индию. В 1899 году 39-летний Джордж Натаниэль Керзон (1-й маркиз Керзон Кеддлстонский) стал вице-королем Индии. Он будет занимать эту должность на протяжении всего пребывания Кроули в стране. Принося в эту задачу блеск, динамичность и оригинальность – а также спецсведения о предполагаемой российской угрозе со стороны северной границы Афганистана – Керзон был творческим, чувствительным, гибким и очень трудолюбивым. В 1902 году, примерно в то время, когда Керзон приказал задержать Оскара Эккенштейна из экспедиции на К2 Эккенштейна-Кроули, он признался своему личному секретарю, что «под сильным давлением дел ему иногда казалось, что он сходит с ума». [5]Когда Кроули прибыл в Коломбо для изучения раджа-йоги со своим другом Алланом Беннетом в августе 1901 года, Керзон председательствовал на конференции по образованию в Симле, лично подготовив 150 резолюций. Как и следовало ожидать, Керзон был разочарован в связи с отсутствием инициативы на вершине неподкупной государственной службы Индии и ощущением, что его реформаторские интересы не разделял ни правящий совет Индии, ни Лондон. Время покажет, что Керзон был последним великим наместником Индии.

Кроули смотрел глубже практических забот Керзона. Будучи убежденным, что мир вступил в новую эру свободы и прозрения, Кроули верил, что духовные ключи к этому будущему требуют восстановления истинной сути прошлых знаний и их реинтеграции с наукой. Мадам Блаватская и Теософское общество, по его мнению, уже заложили первую основу для реконструкции. Основанное в год рождения Кроули – 1875 – общество переехало из Нью-Йорка в Бомбей в 1879 году, непосредственно погрузившись в индийскую религию, продвигая новое сознание равенства индуизма и буддизма с христианством, подрывающее представления британцев о доминировании (а также об особенностях, собственно, индуизма и буддизма).

Тем временем, Кроули рос в строгих правилах воспитания Плимутских Братьев, принадлежащих верхушке среднего класса, замкнутого и фундаментально настроенного общества. Он взбунтовался против этих устоев в возрасте 12 лет, когда его богатый отец, джентльмен-проповедник Эдвард Кроули (1830-1887) – скончался от рака.

Кроули жил в Лимингтоне, Уорикшир, и Редхилле, Суррей, посещал ряд частных школ, где преподаватели обеспечивали его в основном классическое и научное образование. Травля сподвигла его заняться альпинизмом, и ко времени поступления в Кембридж в 1896 году  — не без помощи премьер-министра лорда Солсбери, пророчествовавшего Кроули карьеру дипломата, — он был подтянутым, красивым, высокоинтеллектуальным, глубоко романтичным, артистичным и бисексуальным (Для ознакомления с биографией и воспитанием Кроули можно обратиться к книге «Aleister Crowley: The Biography” (Watkins, 2012)). В Кембридже в сознании Кроули произошел серьезный поворот. В 1897 году осознание печальной, фатальной природы жизни – и тщетности мирских амбиций – захлестнуло его. Привлеченный философией духовной обусловленности, он искал внимания существ, которые, как он верил, руководили механизмами человеческой эволюции; им он решил служить, амбиции эти привели его в Герметический Орден Золотой Зари, специализирующийся на западной, нео-розенкрейцерской магии, основанный после скандала, охватившего Теософское общество в 1888 году, в результате чего многие члены покинули эту протоиндуистко-буддийскую организацию. Сама «Золотая Заря» распалась весной 1900 года, и разочарованный Кроули пустился в путешествия по миру в поисках знаний. Он верил, что мир находится на пороге духовной революции, и смутно осознавал, что приехал в Индию, чтобы сыграть в этом свою роль. 

Примечания

[1] Edwardes, “The Coming of the Raj,” 336.

[2] Crowley, Confessions (The Spirit of Solitude), 282–85.

[3] Edwardes, “The Remote Elite,” 869.

[4] Edwardes, “Revolt against the Raj,” 1905.

[5] Dilks, “A Most Superior Person,” 1632.